Kritikas kritikas kritika

Критика критики критики.

Заочный диалог А.Ложкина со статьёй И.В. Швецовой “Архитектурная критика – значение, функции, культура” (опубликованной в апреле 2003 г. на нашем сайте) , написанной в качестве критического очерка в связи с публикацией серии статей А. Ложкина “Почему в Новосибирске плохая архитектура” (журнал “Сибирская Столица”, май-апрель 2002)

И.Ш.: Швецова И.В., Новосибирская государственная архитектурно-художественная академия, кандидат архитектуры, доцент

А.Л.: Ложкин А.Ю., журнал “Проект Сибирь”, главный редактор

И.Ш.: К архитектурной критике среди архитекторов существует сегодня странное отношение. Никто не утверждает, что она не нужна, но и особо желающих поупражняться в этом виде деятельности, за малым исключением, пока не находится. Одной из причин этого, по-видимому, является недавнее и незавидное прошлое этой деятельности в профессиональном архитектурном сообществе, нежелание играть роль носителя “устаревших” идей и ценностей, другой причиной – нежелание выступать в роли “судьи”, стать причиной унизительного коммунального скандала.

А.Л.: На мой взгляд, причина скорее в другом – в том, что критика – весьма специфический вид деятельности, обладающий собственной технологией, основанной во многом на искусствоведческом анализе. А искусствоведческому анализу в архитектурном ВУЗе не учат. Именно поэтому в современной российской архитектурной кр&#108
0;тике так много искусствоведов и почти нет архитекторов. Лично для меня школой овладения искусствоведческим анализом явился Центр по охране культурного наследия, где методики искусствоведческого (архитектуроведческого) анализа широко применяются при паспортизации и описании памятников. Особенность такого анализа в нейтральном подходе, изначальной равноценности оцениваемых объектов, когда собственно оценка – результат беспристрастного анализа.

И.Ш.: Последнего [стать причиной унизительного коммунального скандала] же можно достойно избежать, если обратиться к культурным нормам этой деятельности. Еще в начале 90-х годов в одной из статей В.Л. Глазычев, цитируя создателей CICA (международный совет критиков архитектуры, созданный в 1978 году), обозначил роль и смысл критики сегодня: “Критики – не судьи, а архитекторы – не подсудимые. У архитектурной критики более существенная роль: ломая любые табу, любые шаблоны мысли, стремиться к развитию архитектуры, нацеленной на достижение лучшего качества жизни, повышение мощи творчества, на яркое выражение индивидуального и коллективного воображения. Критика должна быть признана сущностной частью архитектурного процесса – от стадии первичного замысла до стадии реализации”.

А.Л.: Согласен.

И.Ш.: По мнению В.Л.Глазычева, до тех пор, пока критикой будет считаться оценочное высказывание в адрес индивидуальной пос
тройки или проекта, ситуация с архитектурной критикой не изменится [2].

А.Л.: А вот с этим можно поспорить. Есть критика ситуации, и есть критика конкретных объектов. И то и другое является оценочным высказыванием на основе архитектуроведческого анализа. Это просто два разных уровня критики.

И.Ш.: Судя по этим высказываниям, сегодня архитектурная критика должна выполнять иные функции, нежели в предыдущих исторических ситуациях, что, к сожалению, не понимается некоторыми практикующими “критиками”.

А.Л.: Не вполне корректный вывод. Не ясно, почему должны измениться функции критики?

И.Ш.: Вместо организационной работы по снятию конфликтов она занимается их порождением, это называется “маленькой провокацией и вызовом оппонентов на дискуссию”[4].

А.Л.: Вот и предложение по изменению функций. Но опять же неясно, почему функцией критики должна стать “организационная работа по снятию конфликтов”? На мой взгляд, это функция организационных структур. А функция критики – выявление конфликтов, описание их, критический анализ ситуации, и, по возможности, предложение выходов из ситуации. Если совокупность этих функций назвать “организационной работой?”, то я согласен. Если имеется в виду нечто другое, то нет. Но учтите, выявить конфликт можно зачастую лишь в публичной дискуссии, а такую дискуссию необходимо организовать, для чего в тексты вносится элемент провокативности. И &
#1077;сли говорить о конкретной книге [4], то это действительно лишь часть критической работы – т.е. выявление конфликтов, их описание, и, частично, анализ. Но после выхода книги возникла дискуссия, и возникли варианты выхода из конфликтов, которые, надеюсь, станут предметом рассмотрения в других (в том числе и моих) книгах и статьях.

И.Ш.: Автор этих слов вряд ли дождется ответного текста с названием “Почему в Новосибирске хорошая архитектура?”, так как такие выводы, как правило, делают гораздо более поздние поколения, нежели живущие сегодня. Это закон истории?

А.Л.: Не вполне так. Искусствоведческий (и архитектуроведческий) анализ позволяет с определённой долей точности прогнозировать развитие культуры, выявлять т.н. mainstream, и прогнозировать вхождение того или иного объекта, той или иной архитектурной школы, профессиональной субкультуры в определённую качественную категорию мировой, региональной или локальной культуры. В противном случае имело бы смысл закрыть все музеи современного искусства, ликвидировать коллекции и распустить по домам работающих там искусствоведов.

И.Ш.: А вот в обострении конфликта и в разобщении архитекторов, непосредственно участвующих в разрешении многих сегодняшних проблем, автор преуспел, и даже поработал на те структуры, борьбу с которыми он якобы объявил.

А.Л.: Не понял? Ну, во-первых, я не объявлял борьбу ни с какими структурами. И, во-вт&#10
86;рых, не вижу разобщения архитекторов, как результата публикации книги [4]. Скорее наоборот, выявление проблем и их описание, по-моему, способствует тому, что архитекторы начинают осознано работать по разрешению проблем. По крайней мере, дискуссии на сайтах показывают именно такую тенденцию.

И.Ш.: Какие же функции архитектурной критики уходят в прошлое и, возврат к которым отбрасывает нас в незабвенные времена? Это, прежде всего,- социальный контроль, осуждение, поучение, воспитание “инакомыслящих”, в лучшем случае – посредничество с потребителем и объяснение ему, “непонимающему”, роли и престижа профессии архитектора.

А.Л.: Социальный контроль (контроль от имени социума) остаётся важнейшей функцией критики, равно как и “посредничество с потребителем” архитектуры, но не для объяснения “роли и престижа профессии архитектора”, а в качестве переводчика с профессионального языка на общечеловеческий и наоборот. Почему эти функции должны уйти из критики? А “осуждение, поучение, воспитание” – в самом деле, атрибуты критики плохого качества.

И.Ш.: Этот профессиональный снобизм присущ и сегодня многим архитекторам, что чаще всего разрушает продуктивную работу архитектора во взаимодействии с другими участниками архитектурно-строительного процесса.Сегодня главными функциями критики являются организация Понимания существа и содержания происходящих ПРОЦЕССО&#104
2;, с которыми сталкиваются архитекторы в своей деятельности, а также ИДЕЙ и ЦЕННОСТЕЙ, в рамках которых живут и работают разные архитекторы, а также Соорганизация участников общей работы, а не разрушение их коллективной деятельности. Критик, прежде всего, должен уметь – понимать и организовывать такое Понимание между участниками, а также уметь ценить любые идеи, хотя и порожденные в пространствах различных культур и соответствующих им ценностей. Единственная ценность, с которой невозможно работать, – это разрушение и уничтожение всего и вся – памятников ли нашей истории (не столь долгой для нашего города), памятников ли архитектуры, в какой бы стилистике они не были бы созданы (эклектика – это не клеймо непрофессионализма, а один из сложнейших приемов и средств архитектурной композиции), а также культуры и самой действительности профессиональной коммуникации.

А.Л.: По поводу эклектики можно поспорить, но в другой раз. А сам вышеизложенный абзац требует осмысления. Итак, организация понимания процессов, идей и ценностей. Согласен. Соорганизация участников общей работы, а не разрушение их коллективной деятельности. Тут как-то всё запутано. Соорганизация возможна, если есть общие идеи и ценности у РАЗНЫХ архитекторов, а если их нет? Если идеи и ценности разновекторны? Возможна ли коллективная деятельность в таком случае? Вот, кстати, о памятниках – для одних &#
1072;рхитекторов это ценность, а для других нет. Каков будет результат их коллективной деятельности? И как быть с разрушением объектов, не являющихся памятниками? Не являющихся памятниками юридически, но являющихся ценностью для архитекторов, работающих с ними, или для горожан? Являющихся памятниками юридически, но не являющихся ценностью для архитекторов, с ними работающих?

И.Ш.: Развитие архитектуры как результат организации качественной профессиональной коммуникации с организацией процессов мышления и коллективной мыследеятельности – вот главная цель и назначение архитектурной критики сегодня. Для ВНУТРИПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ критики, которая должна помогать решать многочисленные сегодняшние проблемы города Новосибирска, а не городов Чикаго или Бильбао.

А.Л.: Да не может быть внутрипрофессиональной критики и внешней! И проблемы города Новосибирска невозможно решать, не опираясь на опыт Чикаго и Бильбао. Вернее можно, но это будет долго и болезненно.

И.Ш.: Культурологические же или внешние функции критики, т.е. соотнесение достижений новосибирских архитекторов с процессами, происходящими в мире архитектуры вчера, сегодня или завтра, следует предоставить специалистам – культурологам и историкам как сегодняшним, так и будущим.

А.Л.: Это почему?

И.Ш.: Поверхностные, субъективные и поспешные суждения в этой области задевают не столько критикуе&#
1084;ых авторов, сколько вызывают чувство неловкости за такой уровень профессионализма и культурности самого “критика”.

А.Л.: Без комментариев.

И.Ш.: Сегодня КУЛЬТУРА является механизмом удержания различений и возможностей творить новые пространства существования человека. Культурность человека (также как и критика) определяется не только его вписанностью в данную среду – это результат воспитания и меры, не только его знакомством с набором художественных произведений – это результат подготовки и образования, а тем – в состоянии ли человек, столкнувшись с незнакомым ему явлением, поставить его в ряд других или признать уникальным, не впадая при этом в соблазн обозвать это чужим (и, следовательно, с коммунальной точки зрения, подлежащим уничтожению) или посчитать его бессмысленным и бесполезным и отторгнуть [1]. Современное общество не только сильно дифференцировалось, но и стало реально ПОЛИКУЛЬТУРНЫМ. Это заставляет предполагать переход к другой ФОРМЕ ОРГАНИЗАЦИИ общества и культуры, а также профессии и профессиональной критики. Технологии и технологические формы организации – это то, что лежит в основании любой деятельности сегодня. Роль критика как организатора и соорганизатора любой деятельности в условиях всеобщей поликультурности общества и профессии предъявляет к нему чрезвычайно сложные и особые требования.

А.Л.: Тут большой вопрос в&#108
6;зникает – что такое культура? Я рассматриваю культуру как среду, как совокупность общепризнанных ценностей, норм и правил, а субкультуры – как совокупности признанных определёнными сообществами ценностей, норм, правил. И с этой точки зрения архитектурная субкультура – как культура сообщества людей, работающих в архитектурной профессии – сегодня в России не существует. Поскольку нет (или крайне мало) общих ценностей, норм и правил (см. выше). Отсюда одна из задач критики – формирование профессиональной субкультуры (или “профессиональной платформы”, или “модели профессии”), внутри которой может существовать множество творческих субкультур со своими ценностями, нормами и правилами, не противоречащими общепрофессиональным.

И.Ш.: Поэтому сегодня неуместны такие критерии оценки архитектурного объекта как “мировой стандарт” или “местечковость”, “взгляд европейца”, “современные представления об архитектурной форме” и тому подобные для критики любого архитектурного произведения.

А.Л.: Уместны. Соотношение к “мировому стандарту” есть соотношение к профессиональной культуре – там, где она существует, где есть общепризнанные всеми архитекторами ценности и нормы.

И.Ш.: Тем более, что речь, в основном, идет о критике формальных решений отдельных зданий по причине не осведомленности некоторых архитекторов в “образцах современной архитектуры”, которые отобрал крит
ик в соответствии со своими ценностными эстетическими установками.

А.Л.: Да не со своими, а с мировыми (см. выше). С результатами искусствоведческого анализа. Тут другая проблема. Отсутствие профессиональных ценностей и норм ВЫНУЖДАЕТ обращаться либо к таким ценностям и нормам, существовавшим в былые годы, либо искать их там, где они есть – т.е. в мировой культуре. Так и появляются “субкультуры” отдельных проектных групп, например Сибжелдорпроекта, с одной стороны, и западно-ориентированных дизайнерских сообществ с другой. И оценка (моя, к примеру) происходит на основе прогноза развития мировой культуры (и мировой профессиональной архитектурной субкультуры) и соотношения новосибирских объектов с объектами mainstream и мировыми нормами и ценностями. Вопрос в итоге сводится к тому, является ли новосибирская архитектура частью мировой, или она будет развиваться автономно, более того – одновременно в разных направлениях, исповедуя разные ценности и регламентируясь разными нормами.

И.Ш.: Пространство существования современной архитектуры, его разноликость и доступность в ознакомлении с любыми “образцами”, и даже “эталонами” допускает ВСЕХ КО ВСЕМУ, что является сегодня главным достижением постсоветского этапа развития новосибирской архитектуры. Поэтому любые попытки навязать чьи бы то ни было субъективные взгляды, ограничив свободу творчества профессион&#10
72;ла в его эстетических предпочтениях, сегодня неуместны, наивны и разрушительны для ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ, ценность которой для критика должна быть основной, главной и непреложной.

А.Л.: Проблема не в “допуске” к информации, а в критичном отношении к ней. И здесь мы подходим к главному вопросу: критика возможна лишь с позиций субъекта, у которого нормы и ценности определены, существует собственная (или заимствованная) профессиональная “субкультура”. В самом деле, проблема перенасыщенности информацией и отбора информации – это главная проблема не постсоветского, но постиндустриального общества. И в “навязывание” критериев отбора информации оказывается функцией культуры – в т.ч. в отношении профессиональной информации – профессиональной субкультуры. А с тезисом о ценности профессиональной коммуникации я согласен.

И.Ш.: В заключение хотелось бы сказать, что наиболее эффективна критика сегодня там, где собственно происходит процесс творения с решением многочисленных сиюминутных проблем, а также тех проблем, которые способен увидеть профессионал, если он таковым является. Можно порассуждать в дальнейшем, в том числе и о некоторых нормах профессиональной критической работы. Первое, что должен делать профессиональный критик сегодня, – это не искать “злой умысел”, не поучать людей, занятых реальным делом, не ставить им оценки и не навешивать ярл&#109
9;ки. Главным его умением должно стать Понимание – не столько эстетического результата архитектурной работы (за который отвечает Автор и не столько перед сегодняшними, сколько перед будущими поколениями), а понимание тех проблем и задач, которые ставил и решал архитектор как социальный проектировщик и градостроитель. Критиковать культурно можно только после того, как критик потрудился реконструировать процесс творения до постановки проблем, откуда этот процесс собственно и начинается.

А.Л.: Согласен, не понимаю лишь, почему я не должен уметь понимать эстетический результат архитектурной работы, особенно с учётом ответа автора перед завтрашними поколениями? Кстати, о социальном проектировании. Архитектура, как искусство общедоступное и неотвратимое (в том смысле, что выключить нельзя), не является ли самым социальным из искусств? Как с этим быть?

И.Ш.:А это не простая интеллектуальная работа, и строить ее желательно в присутствии автора?

А.Л.: Это как это?

И.Ш.: ?а что особенно важно, в атмосфере доброжелательности и конструктивности. Конечно, такая критика существует в каждом творческом коллективе, как нормальный механизм реализации идей и поиска оптимальных решений для сегодняшних задач, в сегодняшних условиях существования строительной базы и человеческих ресурсов.Такой культуре критической работы пытаются обучать современных студенто&#10
74; в ВУЗе, а работающие архитекторы осваивают ее в профессиональной деятельности. К сожалению, некоторые из сегодняшних “критиков” получили свое образование как раз в те времена, когда критика выполняла функции воспитателя и контролера с позиций соцреализма, а аналитические работы считались прерогативой ученых и исследователей.Сегодня архитектор-профессионал должен владеть нормами многих деятельностей, составляющих профессию, в том числе и проектирования, программирования, исследования, конструирования архитектурной формы, а также владеть техникой культурной критической работы. В сегодняшних ВУЗах этому должны обучать не избранных студентов, а всех, претендующих на получение диплома Архитектора. КРИТИКА сегодня – не звание, а прежде всего техника, умение, и даже – ТЕХНОЛОГИЯ.

А.Л.: С последним абзацем полностью согласен.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ (И.Ш.) ЛИТЕРАТУРЫ :

1. НИКИТИН В.А. Организационные типы современной культуры. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора культурологии. РАН. Российский институт культурологии. Москва. 1998.

2. ГЛАЗЫЧЕВ В.Л. Об архитектурной критике. ЗОДЧЕСТВО №3(22). 1990.

3. ГЛАЗЫЧЕВ В.Л. Учебная программа по курсу “Архитектурная критика и стилистика”. Сборник учебных программ . Московский архитектурный институт. Москва. 1997.

4. Александр Ложкин. Почему в Новосибирске плохая архитектура? Новосибирск.2002.

5. Александр Клеваки&#
1085;. Достижения реальные и мнимые. СИБИРСКАЯ СТОЛИЦА. №6. Новосибирск.2001.

19.12.2003